Я вернулся в Москву. Только сегодня, спустя полторы недели, я ощутил это. Я снова в этом мегаполисе. Сегодня проехал в метро, в район Перово, потом на троллейбусе, обратно на такси. И….. я снова ощутил себя в столице. Но не многочасовое стояние в километровой пробке, ни безумные цены в такси, ни припаркованные везде, где модно и где нельзя автомобили, ни дешевый пафос женщины в длинной норковой шубе в метро, и даже не поддельный кофе в кофейне напомнили мне где я. Нет, совсем другие эпизоды.
На выходе из метро Перово, в переходе живет стайка бродячих собак. Просто бездомные дворняги сбились в шайку попрошаек. Но вы ни за что не скажете, что они бездомные. Жирные, сытые, с прилизанной лоснящейся шерстью, они лениво лежат в отведенном для них месте, вдыхая кисловатый, теплый запах метро и аромат «пирожочной» по соседству. Вот рыжий, с пол метра в высоту, длинный «бобик» лежит, вытянув задние лапы, а передними играет куском пирожка из которого вываливается наружу фарш. И тетки, в драповых пальто, как на алтарь, несут и несут им кости, маслы, лапшу домашнего приготовления, супчик, воду в специально приготовленную посуду, остатки с мясного стола. Вот красотка прикупила три пирожка. Два запрятала глубоко в сумочку и один кинула псам. Черный подошел, принюхался, повернул морду к своим товарищам, словно спрашивая: «Кто-нибудь будет?» и …. отошел на свое место. «С мясом давай, курва!» - мелькнула в песей голове.
А прямо у выхода, сразу на лестнице, небритый дед в обносках и старых белых кроссовках, вытянув одну руку и зажав в другой кусок черного хлеба, просит милостыню, виновато опустив глаза. Время от времени, он выглядывает из-за угла, на песью территорию и снова возвращается на свою. Я остановился, прямо посреди потока людей, напротив деда и уставился, онемев и обалдев от картины. И тут до меня дошло – дед ждет момент, когда либо пес будет далеко от пирожка, либо тот его толкнет ближе к углу. А мимо, идут люди, идут собачьи кормилицы, со своими пакетиками, мимо деда. Иногда одна из них презрительно бросит взгляд и, разворачивая на ходу целлофановый пакет с куриными косточками, и возгласом «Уся-уся, песик, ешь, бедненький, ешь», словно на жертвенник вывалит все, что принесла.
Мне стало до блевотины противно и жутко. Простояв так, минут пять-десять, я вынул сторублевую купюру и, чтобы не видеть глаз бомжа, вылетел из перехода, поймал такси и поехал домой. В машине я уже осознал, что снова в Москве. В мире, где нет места ни правде, ни милости, ни чести. В мире, где жирные тетки несут свою «Взятку Богу», в виде собачьих подношений и не заметят себе подобного в неприятной ситуации. Вспомнились «Мертвые души» Гоголя, «Чичиков», «взятка борзыми щенками»…. Ловлю и себя на этом же: временами, отдавая просящему ненужную мелочь или рваную купюру, я просто либо избавляюсь от ненужного груза, который выкинуть жалко, и откупаюсь от нуждающегося. Подавая милостыню, мы отводим глаза (всегда) и спешим убраться поскорее из этого места.
Нигде в другом городе я не имел столько денег как здесь, и нигде мне не было так стыдно из-за этого. Парадокс? Жизнь? Капитализм? Где правда? Где кривда? Но это стоит того, чтобы написать.
«А что мы можем сделать? Это жизнь» - сказал мой знакомый чиновник из мэрии.
«Life is a bitch” – сказал один музыкант.
« Я в Москве и я хочу выпить» - сказал я....